"ОКНО" № 7 (10)

Стихи

Города

а время привстало на цыпочки
и перешептывается с тем лёгким светом где только блаженная тишина

    нет не то и не так

мы блажью уходим в речь
    где обереги - ива багульник и прочая дивная растительность жизни
а слово точь-в-точь обугленная бумага
жгли жгут и будут и будут жечь чужую свою невыдуманную ненадуманную нашу речь
скручивать в жгуты в целлулоидном сериале

но мы входим в неяркий осенний
                                                          в наш сад
    голосом проточным блуждаем
в иных совсем городах
         в невидимой их архитектуре

Неяркое солнце

в одноразовом дне неделимо
               сияние сада
             холодок синевы
и боярышника багровые пятна
                       и неяркое солнце
           и дождь переменный

такая казалось бы монотонная жизнь
   такие скупые подробности
              будто перед разлукой
разглядывает припоминая душа

Легкие смертные

хорошее в нас и худое
             невидимое
                    и грустит
                и вдруг обозначилось
и снова ушло в себя и уснуло
          между страницами липы и ливня

когда мы
                                  легкие
               смертные
                        ненужность существенная
   в воздухе города переходим эту дорогу
                                и лето и осень
                          и эту
                             последнюю зиму

В неясном свете

от этого парка веет и веет теплом
и по коже деревьев бродят различные божии насекомые твари
          и дождь останавливает свой бег
и твой взгляд
            останавливается

с квартой светы ты входишь в неясный осенний свой день

проточной воды зачерпни
и увидишь свои и другие
и нескончаемые сады
а выше
если захочешь выше

но там ни зги не видать
там кто-то до боли знакомый склонился и дует сочувственно
на рану твою на царапину на будущее
где всё ещё до
      и всё после

-- Татьяна Грауз (Москва)

Евы

Эти камни как будто бы плачут под нами,
Всем мы в тягость, и даже снегу.
Вот бы тихо бежать, не касаясь ногами
Земли, а собой - человеков.
Сверху будем мы просто как черные точки,
Божьи очи не засоряя,
И как черточки сбоку, и скажет Он: дочки
Зачем я вас выгнал из рая?

Окно

Нельзя сказать, что время или царь
Всему виной, или к примеру город
Свалить бы на каких-нибудь татар
Но я сама испортила товар
Но я сама единственным окном
Пренебрегла которое светилось
Я не узнала, что творилось в нем
Наполненном страданьем и огнем

Взглядом 2

Посмотрю на дуб с медовыми листьями
И стечет он в меня, как сок
Опустеет гора, на которой он выстоял
Тысячелетний срок.
Как в моря затягивает все важное -
Корабль, коралл, алмаз
Исчезают окрестности из-за жажды
Моих жадных горящих глаз
Чтобы все спасти, притворясь слепою
Я под ноги себе смотрю,
Я стараюсь быть не самой собою,
И живу как будто хитрю.

45 лет

Мне снилось в юности, что я
Лет в сорок пять умру
А я жива.
И это значит кто-то смерть мою забрал
И умер за меня
Перебираю имена
Володя Митлин, ты?
И горячо
Мне сразу сделалось, и нежность и вина
И страх пустого дня

-- Юлия Немировская (США)

Сычёв. Пунктумы

Тридцать чёрно-белых снимков

"Это сближает Фотографию (некоторые фотографии) с хокку, поскольку запись хокку так же непроявляема; все в нём дано сразу, без желания и даже возможности риторической экспансии. В обоих случаях можно и нужно говорить об интенсивной неподвижности: связанный с деталью как с детонатором, взрыв порождает звездообразную отметину на стеклянной поверхности хокку или фотоснимка; ни то, ни другое не вызывают желания "помечтать""

Ролан Барт, "Camera lucida"; 21, 77

Часть Первая. СССР

1.
Безногий коммунизм (культи и костыли; калеки бредут по перрону)
Промытый дождями перрон; поезд дальнего следования
Пионеры с чемоданами; пассажирка с младенцев в кульке

2.
Море людей. Крёстный ход. Лица опущены долу; глаза смотрят вниз
Иконы несут точно гроб
Сбоку зеваки, совсем как у Моне в "Бульваре капуцинов"

3.
И снова, опять, смотрят вниз
Но не бессчётные тысячи, а четверо против кардинала
И фикус лучист, точно светлое будущее

4.

Одна серьга у старухи, такой же точно взгляд ассиметричный
В стоптанных сапогах сидит возле школы коммунизма
Они умрут, а я останусь

5.
Кот смотрит в камеру вместо хозяйки
Саврасов или Некрасов, грачи прилетели или
Кому на Руси жить хорошо?

6.
Толпа. Платки, зонты и крест как дыра в околотке
Распальцованная рука
Чистый профиль

7.
Грубый помост на казанском базаре; мясной ряд
Части мёртвой коровы - непропорционально большая морда, копыта, лежащие рядом
Гордые старухи, их беззубые гомонящие рты
Точно маски смерти; телухи пред смертью

8.
Большой стилизованный портрет Ленина
Нависает над кучкой детей-воробьев
За наше счастливое детство. Белое поле

9.
Блондинка в неглиже на общажной кровати
Сиротское, колючее одеяльце
И фотки из журналах на стенах
Обещают красивую жизнь
Но ест она из сиротской, медной миски, похожей на солдатскую каску

10.
Старик целует старуху, прямо посредине улицы
Она в платке, он в кепке, у неё смешной ридикюль
И стоптанные туфли. Выглядит клоунадой, а всё равно не смешно

11.
Зима. Слобода. Пьяный лежит точно мёртвый
Ноги застряли в стволе дерева
Пустая скамейка в снегу
Мимо баба идёт. Ноль эмоций
Когда бы грек увидел наши игры

12.
Две бабы помятых сидят внутри холодной мраморной ниши
Метро. Москва. Они симметричны
Совсем как на фронтоне работы Фидия

13.
Зек в тапочках стоит возле барака
На голой груди выколот Сталин
Взгляд потухший; к стене прислонён велосипед

14.
Значит, Вологда, церковь на другом берегу
А на этом, что ближе к зрителю, баба полощет бельё
В чёрно-белой реке
Стоит на мостках, точно на плоту; нагибается, точно молится
Дактилоскопия волн повторяет узор перистых (?) облаков

15.
Давка перед магазином; вид сверху
Даёшь продовольственную программу
Живым поголовьем скота выступают здесь люди
Их тесное месиво, похожее на крайнюю стадию опьянения
Хотя стоят они не за вином
Отсылают к другой чёрно-белой: Казань, мясной ряд, беззубая старость
Сгорели, так и не зная, зачем

Часть Вторая. Франция

16.
Совсем другой стиль жизни: парижская набережная пляж
Компания лежит, говорит и не смотрит
Один, что в стрингах и белых носках, лежит на тяжёлом песке

17.
Набережная Сены, одинокая стерва
Одинокий баркас
Уже падают листья. Упали

18.
Старики, стоящие спиной, горделивы
На поле игры в ледяные шары
Их плащи развивались как жизни, что они проиграли

19.
Мраморный статуй, сидящий голой задницей
На постаменте, исписанном граффити
Смотрит на Башню
Живее всех живых
А мимо пролетают поезда

20.
Симметричная картинка в девять окон
Три этажа, в окнах люди
Точно позируют, но они не

21.
Вид сверху на площадь Бобура
Змеится очередь любовников искусства
А мы смотрим вниз и нам так смешно

22.
Каменный изгиб Сены
Музыкальный, точно у гитары или у виолончели
Деревья ещё не одеты, а небо тяжело и печально

23.
Кроха в вязанной шапочке
Смешные кроссовки, она косолапит
В руках пистолет

24.
Манифестация
Девка с закрытым лицом
На транспаранте Сталин
Красные флаги на фото чёрно-белые и, оттого, особенно кровавы,
Набухшие. Мимо парижских домов с мансардами

25.
Строитель, мимо проходит, джинсы в известке
Несёт щенка, глядящего в камеру вместо него
Человек-сенбернар в дешёвой кепке с пронзающим взглядом

26.
Лысый дед позирует на фоне фашистского плаката
Очки-лупы на плюс свидетельствуют вместо него
О близорукости политических взглядов
И бесцветной, даром прожитой жизни
Хотя он молчит

27.
Два беззубых ребёнка
Сидящих возле оштукатуренного приступочка
(все фото Сычёва происходят на улице, будто ни у кого нет дома)
Сидят и смеются
Пряники жуют
Отчего только тоска вдруг берёт за кадык?
Вдруг берёт, ведь, и не отпускает!

28.
И тут же, назло, портрет из кафешки
Мужик с бокалом пива
Его собеседник невидим
Неслышим
Он тоже, но поза (слегка наклонился вперёд)
Говорит об одиночестве
Жизнь не удалась
И
Уже никогда не получится

29.
Пустой, весенний парк Тюильри
Деревья голы и Башня вдали тоже гола
Стоят мужички точно шахматные фигурки
Столпились, стоят; скульптура от них отвернулась
Ничего не происходит
Так как всё уже давным-давно произошло

30.
На весенней скамейке под ясенем, крупно:
Старик в пирожке, смотрит влево, высокий взъём у ботинка
Соседка его за газетой, не разобрать
Сколько ей лет и какое здесь время года
Кажется, что она молода
Ноги в чулках и туфли на каблуке
Кокетливо читает
Старик не обращает внимания
Они вместе, но каждый сам по себе
Не так как на "русских" страничках
Где больше толпы и единства
Случайность?

-- Дмитрий Бавильский (Москва)

* * *

По лугу гуляют командоры,
щиплют травку вставными челюстями.
Но время все расставит по местам,-
донжуанам будет веселье.

Овечки шустрые
к мясникам приветливы.
Впрок вяжут варежки
из собственной шерсти.

Все у них получится,
что судьба предвидела,
поцелуи сочные
и котлеты нежные,
на лугу приятном,
с музыкой и пением.

* * *

Побудь травой
Побудь немного травой
зеленой и безмозглой
Это ведь так приятно
не думать
не бояться
ничего не чувствовать
Просто тихо расти

* * *

час бегемота и час грифона
час устрицы час орла
час ласточки час горгоны
час терять зрение и выходить из сна
час когда открываются двери
в огонь и воду ветер и стих
час когда в любую погоду
ты не тонешь и не горишь

* * *

От комнаты остался только свет
квадрат окна врастает в небо
и стены маскируются под воздух
а солнечная колесница потолка
так высоко взлетела
что немеет взгляд

-- Кристина Зейтунян-Белоус (Париж)

* * *

однажды меня не было
маятник скользил по дуге
солнце играло паутинкой
деревья роняли вчерашний дождь
суставчатые
шестиногие
шуршали в траве
секунды
без меня

* * *

Переступи за черту кошмара -
там все, как обычно:
бани, спортзалы,
школы, вокзалы,
рельсы и шпалы,
водка в продаже
(дешево даже),
галька на пляже...
Невероятно: в преддверии рая -
те же сараи,
те же дрова, и дворы, и заборы,
и разговоры -
вот из чего я себя дострою
там, за чертою.

* * *

В меня вложили
тайное знание
знание
глаза выворачивающее
наизнанку
знание плода в утробе
волны в прибое
крови и кожи
роста и увядания
тощую мудрость
непроизносимую
на языках ангельских
и человеческих

-- Людмила Логинова (Тарту, Эстония)

* * *

Серые голуби
В мутном аквариуме
Окна
Хлопают крыльями
О весне
О ней опять

* * *

Снег
На прибрежных лилиях
Хрупкость
Длинных стеблей
Полупрозрачный взор
Сквозь лето

* * *

Среди снежного поля
Из знаков
Тоненьких травинок
Читаю послание

-- Алексей Веселов (Санкт-Петербург)

Ангелы рисуют осень

- А что, всё-таки выйдет осень? -
Спросил Нафанаил у Амвросия, -
опадут листья, трава пожелтеет
Полетят птицы по высоте и
Двинут жировать на африканские озёра
Заштормит в тех местах, где есть море
Пойдут бураны там, где есть степи
Туман сядет на горные цепи
Налягут тучи, небеса холодя
Заблестят лысые леса от дождя...

На что Амвросий ответил, от себя
отводя
Рукою долгие струи дождя:
- Кто бы что бы не говорил
но никогда не бывает, Нафанаил,
чтобы совершенно повторялась история
можешь проверить у евреев в Торе.
Я
думаю так:
ветер с севера подует на юг
а некоторыя птицы останутся тут
или туман расстелит свои пелёны
но многая трава постоит зелёной
а может и вовсе выйдет сухо
и леса зашуршат тихим жёлтым звуком -
случается разное и по-всякому,
то с изморосью, то со слякотью
то тихо, то ветрено, то тепло, то стыло, -
так сказал Амвросий Нафанаилу

потом они подождали Елистрата и Архиглеба
и отправились дальше
[вместе]
расписывать небо:

жирными тучами
птицами летучими
серым
ветром
и маленьким смелым
солнечным лучиком

На улице

На улице минус
Наконец-то затопили
А я очень люблю сидеть в своей квартире
Прижавшись спиной
к тёплой батарее
И что-нибудь думать
Например курить сигарету:

всё в этой стране делают в китае
Значит дым от сигареты
Китайским иероглифом летает
Не японским
И не хвостом палехским конским

-- Виктор Махараджа (Московская область)

салат из пятен или башня tache

тощий tache тащит tache
тушит тушь траншеи tache
шарахается шахта туфель тише
еле
успев
(имел успех
    доспех пастух)
доесть камуфляж
простуженный штопор штопал петух
бифштекс ничто про тех
кто здесь метрдотель
verkehrte welt
лижет
ляжки желе жилет
        жираф
жиром разжарев шов
жаром разжирев жив
жар кожуры турбин
женится хо ро шо
на тумбе тамбур бинт
        бант бунт жара -
резервуар чавкает жаровней
рефлекс реже равный
гладиатор гладит мотор бороды бель
мо эксперимент восковой удочки бордель
агония b-moll мель миля мыла я и нога
может материя (?) фокусник молится но гарь
    фейерверка фррр -
    проверка фаррр
    оперение форр
    точек профорррм
    шаррф эфиррр -
    форррм ферррм
    фарррм    фрукт
    фрреска феррмент
    экспе    римент
    платфорррм
цемент (ï¿½ï¿½ï¿½ï¿½ï¿½ï¿½..) факт
выбегает аптекарь (столб тикает) и молча бросает овощ
(возможно) это протест (возможно) против специй
цирковых (аттракционов) особенно сокровищ
раздавленных помидоров пятен специи
ально для туфель шахты
глухоты/немоты/слепоты - пахоты
брехты барахты
страх.    ты
тошнота тонущего tache
тише траншеи шов
туша тащит камуфляж
отдашь ï¿½ï¿½ï¿½ï¿½
шерсть штопор от шеи шёл
тощий tache
    тащит tache
не уйдешь
    не отдашь (!)
дешевую д/тушу тошноте tache
    фар    карт    овал
    ver    kehr    te welt
плацкарт    у    пал
            привет (?)

p.s.:

жираф жил в дупле        я и нога глотали плед
и каждый свободный ве    и дули свободный ве
чер сжигал колоду пле    тер а потом нашли пле
мён и дубовую дверь    нную открытую дверь
       (полученную на день рождения)

влн - крутить на пальце

        с.бирюкову

лавина и лава
    авалиани валл
вёл авалон улова
выла лань воллн
авалиани
альвиол    лени
    авиалинии
овалл         лианы
авва
    ли    ааааа ï¿½ï¿½ï¿½
            нини <

(галееоо даннн бабумб -
    галиооооообАнб (!) - ии
    умберр - раа -ногаллллль
        арл    ззбн...ф" - : - №
                    леминнаррр
    арль -
        анррь
зззибнн - м : ï¿½ï¿½ï¿½ï¿½ ï¿½
            фам
                  мм м
                ммм
                       ммБ)

-- Денис Безносов (Москва)

Снежная дорога

Мы встали у невидимого моря,
урытого за толщей небосвода
или под хрупкой коркой тёмных взгорий.

Деревья замыкаются в себе,
С безлистых веток капли серой влаги
Стекают на подтаявший сугроб,
Наполнив ветки голосом и глазом.

Деревья замыкаются в себе,
В них спрятаны чужие изумруды
(Морская соль и небо цвета щуки),
Они таятся в самой глубине
Изъеденного временем ствола.

Мы встали у невидимого моря...
Вода простёрта всюду и нигде,
Она как ткань, расшитая нитями из крапивы.

Мы встали у невидимого моря,
И каждый взял себе немую руну,
И каждый взял себе стрелу слепую,
Совсем одни на всём пространстве леса
И, может быть, на бездорожье неба.

-- Дмитрий Ветров (Париж)

Звуки шнурков

Радио-река, песня по шнурочкам,
Дом поёт, окно поёт,
Чердак поёт,
Подвал скрипит, кры-хры,
Не стой, посиди,
Помоги,
Бам-бам, мизинцем по клавишам,
Это чья партитура? -
Ува-сура, трещотка,
Сара, за ней красотка,
Как мира звук,
Тук-тук, мир - это звук,
Натянутый лук,
Боль - стрела, оа-аа,
Людей отголоски,
Морские полоски волн,
Кто нырнул - тот уснул
И проснулся
По ту сторону реки,
Тумц-тумц, свели
Этих и тех здесь
У звёздных жуков спеть,
И несётся сласть
Искать королевскую масть.

-- Дмитрий Поляков (Германия)

* * *

Этой луне
всего каких-то
четырнадцать дней -
а выглядит
как на девятом месяце

-- Гурген Баренц (Ереван, Армения)

Майко

Как помочь тебе, отвести от края? То и дело шортики поправляя,
ты танцуешь прям на краю обрыва, золотая майко по кличке Майя.
Как же быть, когда рушатся переправы? Полощи тоску, пей настойки-травы,
усмехнись мне томной улыбкой дивы, повышая тонус, как сок гуавы.

Как тебе за час преподать туземный - больше, чем "шалом", "еш кондом" и "ба ли"?
Я тебе подарю на день рожденья островок любви в коробочке шмали.
Оторвись от зеркала в тёмном зале, перестань повторять свои движенья...
Здесь такая давка, как на вокзале и полным-полно похотливой швали.

Мы не правы - мы очень, совсем не правы, просто тупо ходили походкой павы,
и спиралью шли изнутри отмазки, погребая совесть под коркой лавы.
Ай лав ю - но ю слишком много вынес, от таких рекордов удавился б Гиннесс.
Я надеюсь, ты выжила и смирилась, перестав терзать свой венозный синус.

Ты прекрасна, а я разве что премудра - понимаю, солнце, тебе бы принца,
чтоб на ранней заре весенним утром прискакал и вызволил из зверинца.
А пока на измене сидим у камня, где начертано: прямо - домой, в болото.
Я вливаюсь в тебя, как речка Волга в сине море, как Foetus в душу гота.

Мы ползем на запад. Режим цейтнота. Будет больно. На всех не хватит смазки.
Не смотри назад, как супруга Лота. Любишь ездить - люби возить салазки.

-- Евгения Маркова (Берлин)