Начальнику
порта
Изо всех сил я хотел достичь тебя;
хотя корабль мой отчалил, он
запутался в тросах. Я всегда
привязываюсь, а потом решаю уйти.
В шторм и на закате металлические кольца
прилива вьются вокруг моих бездонных рук;
я не в силах понять формы собственного тщеславья,
либо сражаюсь с ветром, вцепившись в мой
польский руль, а солнце тонет. Тебе приношу
мой остов и растерзанные снасти
моей воли. Я не прошел еще все
ужасные проливы, по которым ветер
тащит меня сквозь бурые губы тростника.
Однако доверяю вменяемости своего корабля,
если же он потонет, это быть может в ответ
на доводы голосов вечности, волны которых
не давали мне достичь тебя.
Dolce
Colloquio*
О, чувства, сидящие у моей кровати,
о чем вы думаете? Об эбонитовой вазе?
О ведре с мусором? О том, чтоб выучить Уитмена наизусть?
Вы сзади подпираете мой локоть.
Что поделываете, мои дорогие чувства?
Вам и в самом деле скучно. Неужто я сплю?
Пройдетесь ли по гальке с веслом
в руках или выудите мое сердце все в ракушках?
Вы бы позволили мне валяться в кровати весь день,
чтобы я утонул в биенье ваших крыльев, пока
улетите вы прочь, минуя мое отшлифованное,
избитое ветрами сердце,
которому не раскрыться и не выглянуть вовек.
* Лесть (букв. сладкий разговор) - итал.
Глядя на
картину Ларри Риверса "Вашингтон переправляется через Делавер" в Музее
Современного Искусства
Ныне, когда наш герой к нам вернулся
в белых панталонах, мы знаем,
что его нос дрожит, как знамя
под огнем, и тихая холодная река -
опора истории и нашим войскам.
Быть революционней, чем монашка -
наша мечта, быть и светским и глубоким,
так, если видишь красный мундир, с улыбкой
нежно спускаешь курок. Тревоги
и вражда пылают питаясь
теоретическими соображениями
и ревнивой духовностью абстрактного
робота? они дым, буруны над
реальным событием. Они сгорели.
Смотри как мы вольны! как нация личностей.
Дорогой отец нашей страны, такой живой,
что ты, должно быть, лгал непрестанно,
чтобы быть актуальным, вот твои кости скрестились
у меня на груди, как ржавый ружейный затвор,
как пиратский флаг, отважно конкретны
и вечно легки в туманном сиянье
переправы зимой на берег другой,
куда мост не наведен.
Не стреляй, пока сквозь белизну свободы,
сверкающую на стволе, не увидишь всеобщий страх.
В день смерти
дамы*
В Нью-Йорке 12:20, пятница
три дня после дня взятия Бастилии, да,
сейчас 1959 и я иду почистить туфли
потому что я выеду в 4:19, в Уэстхэмптоне
в 7:15 а и сразу пойду на обед,
а я не знаю людей, которые будут меня кормить
иду по душной улице, которую начинает заливать солнце
ем гамбургер с солодовым, покупаю
дрянной "Нью Уорлд Рэйтинг" посмотреть
что поделывают сейчас поэты в Гане
иду в банк и мисс Стилуэгон (имя Линда, как я подслушал однажды)
даже не проверила баланс на моем счету (в кои-то веки)
и в Литл Гриффин покупаю томик Верлена
с рисунками Боннара для Пэтси, хотя и думал
о Гесиоде в переводе Ричмонда Лэттимора или
о новой пьесе Брендана Биэна, о "Le Balcon" или о "Les Nègres"**
Жана Жене, но не стал, остановился на Верлене,
чуть не уснув от сомнений,
а для Майка просто прошелся в винный
на Парк Лейн и попросил бутылку Стрега
а потом вернулся туда, откуда пришел
на 6 авеню к табачной лавке в театре Зигфрид
и небрежно купил блок Галуаза и блок
Пикайена и "Нью-Йорк Пост" с ее лицом
на обложке и уже весь покрылся потом
мечтая как бы прислониться к двери туалета у 5 Углов***
пока она шептала песню Мэлу Уолдрону**** за роялем
и у всех, у меня в том числе, перехватило дыханье.
* Возможно, имеется в виду певица Билли Холидей, которая скончалась 17 июля 1959 г.
** Пьесы французского драматурга 20-го века Жана Жене.
*** Знаменитый джаз-клуб
**** Знаменитый джазовый пианист и композитор.
Записка
Гарольду Фондрену
Небо плывет над Кентукки и Мэрилендом,
как река, полная богатств и благородства,
вольное, как трава. Наши мысли неуклонно
движутся над землей, где мы родились.
Наш пейзаж нравственен. Всей грудью
вдыхаем воздух, полный ценностей.
Мы любим мир так, словно возделываем,
точно трогаем золотую уздечку.
Ночью земля отдается под защиту
наших рук. И каждое утро
то же самое солнце встает. Наш долг
в постоянстве. И боли. Но он нависает
прямо над нами, и чует любой запах,
как след смелого зверя. Мы засеваем
землю, искусство ее, но мы не блудные сыновья,
а необходимость ее и цветы.
Ave Maria
Матери Америки
отпустите детей в кино!
дайте им уйти из дома и они не будут знать, чем вы заняты
верно, свежий воздух полезен для тела
но как
насчет души
которая растет во мраке, с чеканкой из серебряных образов
и когда вы состаритесь дожив до лет, до которых вам суждено,
они не будут вас ненавидеть
не будут критиковать вас, не будут знать
они будут в некоей блистательной стране
которую впервые увидели в субботний полдень
или будут прогуливать уроки
они возможно будут даже благодарны вам
за первый
сексуальный опыт
который стоил всего-то двадцатипятипенсовик
и не нарушил мира в доме
они узнают, откуда берутся шоколадки
и даровые
коробки попкорна
настолько даровые, что покидая кино до окончанья
с приятным незнакомцем, квартира которого в здании под названием Земной
Рай
возле Уильямсбургского моста
о матери, вы осчастливите своих сорванцов
так осчастливите, потому что если никто не подцепит их в кино
они не познают разницы
а если
кто-то их подцепит это будет полный экстаз
и их вовсю развлекут во всех отношеньях
вместо того чтоб торчать во дворе
или в своей комнате
ненавидя
вас
преждевременно поскольку вы еще ничего плохого не сделали
кроме как удерживали их от темных радостей
что непростительно будет
так что не надо пенять мне если вы не последуете моему совету
и семья распадется
и дети ваши состарятся ослепнув у телевизора
смотря
фильмы, которые вы запрещали смотреть, когда они были молоды
Фрэнк О'Хара
(1926-1966) - американский поэт, литературный и художественный
критик ирландского происхождения. Родился в Балтиморе. Учился
в Гарвардском и Мичиганском университетах, где изучал
литературу. Работал куратором музея современного искусства в Нью-Йорке.
Автор
семи книг стихов. Погиб в 40 лет в результате дорожного происшествия. В
последующие годы признан классиком американской поэзии XX века.