Немецкая �скорая помощь� ï¿½ �спасатели� привезли меня  в Мариенгоспиталь.  Может по своей привычке   переносить   боль перетерпела бы и эту. Да то, что четыре часа продолжалась загрудинная   болючая тяжесть, а это могло быть и признаком развивающего инфаркта,  вынудила меня поехать на �скорой� в больницу. 

Вот уж  лежу я в приёмной, куда со всего Штутгарта неотложки везут больных, не знаю, то ли больница сегодня  дежурная, то ли специализируется на сердечных больных. В этой больнице мне не довелось   лежать, я  только амбулаторно проходила тут  облучение после онкологической операции. Два месяца отходила в этот большой клинический комплекс, да  с той поры  больше десяти лет миновало..

Каких только обследований мне не сделали в течении часа, про различную кардиографию и заборы крови, как обычно из вены, умолчу. Но вот  поразил меня анализ крови из мочки уха, как мне объяснил медбрат, на определение кислорода и углекислого газа в лёгких?!

Когда привезли меня, то в приёмной находился только один мужчина, с почти янтарным цветом лица,(я увидала его, когда увозили на каталке в клинику, наверх) может быть и  из-за светильников �дневного света�, он   показался мне мне жёлтым особенно. А так во время всех обследований лежала я одна и занималась целая бригада медиков только мною. Надо сказать, что приёмный покой этот напомнил мне физиотерапевтические кабинеты в Советском Союзе, где больные принимавшие различные процедуры были отделены друг от друга, длинными белыми занавесками идущими почти до самого пола.

После того, как кардиограммы показали, что инфаркта у меня нет, то несмотря на ноющую боль в грудине вся ситуация моего �лежания� здесь, �прикованности�  к  капельнице, что поставила мне ещё врачесса из �спасателей� стала чудиться   комически-анекдотичной... А ещё смешил меня  медбрат � Стефан Колаковский, как гласила табличка на его медицинской курточке, задававший вопросы и сам же отвечавший на них. 

     Но тут привезли нового пациента, и я услыхала, (из-за нанавеси же не видно), как вся бригада  ринулась к нему. И  услыхала хрипы больного, не знаю мужчины ли женщины, смертные хрипы... Мне, провалявшейся  десятилетие в разных штутгартских  клиниках, измордованной множеством навалившихся  болезней, схоронившей всех своих близких и друзей, многие из них поумирали буквально на  моих  руках, впервые стало СТРАШНО...  

     Может быть потому, что не видала этого человека за занавеской?! Не знаю...

     Персонал суетился вокруг этого/этой,  больного/больной, предпринимались какие-то экстраординарные меры, видимо делали массаж сердца, его спасали, а  хрипы становились всё сильнее... Я превратилась даже не в слух, а в какое-то огромное УХО, впитывая в себя каждый исходящий оттуда звук,  от смертного порога звук...

    Вдруг  хрип перешёл в крик! �Он пришёл в себя, ï¿½ возликовала я, ï¿½ он победил!� Однако этот, не мужской, не женский, просто голос вымученно проорал: �Schei�е-е-е-е...� 

    Ухо не хотело верить в тишину, хоть было всё ясно и так. Все разошлись, каталку с телом, вернее с трупом увезли...

    Я снова осталась одна в приёмном покое, где от неведомо и  каких порывов ветра раскачивались белые занавеси и раскатывалось никому, кроме меня,  не слышное, последнее слово: "Schei�e, Schei�e, Schei�e*�"