Великий
Каменный Лик
Наконец изыскав в горах Великий Каменный Лик, мы обнаружили, что он огромная гипсовая маска. Мы даже истончились проникнуть за нее. В лобной пазухе вились летучие мыши, в карманах носа ужимались ужи, выше подбородка стояла гнилая лягушачья вода, придавая форму выпуклым мешкам губ. И ведь это те самые губы, малейшее шевеление которых так долго вело нас по жизненной стезе!
Последний из наказательных процессов был над графинами. Разысканный Бог весть где зеленоватый богемский графин без пробки, склонив горлышко, слушал народного заседателя. Его надтреснутая приземистая жена отвечала горестным стеклянным звяком на каждое обвинение. Чем все это кончилось, знает недавно устаревший учебник истории, процесс над которым только еще готовится.
Когда аллегорией власти высовывается аллигатор, поневоле начинают булькать мысли, кто же от него защищать будет. "Ну, есть у нас на всякий случай такой Тугарин Змеевич", - нехотя дают справку рыбы-прилипалы. И вскоре или невскоре приходится таки обращаться к этому Тугарину Змеевичу, но он к тому моменту успевает переименоваться в Змея Тугариновича, что отлично избавляет его от полуморальных обязательств кого-либо защищать.
Растущий
месяц
хорошо использовать для резки овощей. Чтобы делить мясную тушу, следует
взять
месяц потолще. Стареющий месяц пригоден лишь для того, чтобы косить
траву.
Когда он уже совсем стареющий, место ему в пролетарской символике серпа
и
молота.
Между прочим,
стареющий месяц после
некоторого затмения превращается вновь в растущий. А вы что-то
бормочете про
девять и сорок дней!
Мир не говорит
на русском языке. Россия тоже не говорит на русском языке и даже
разыскивает
его как иностранного агента. Русский язык, который вовсе не говорит
по-русски,
отсиживается в двух-трех книгах, питается кореньями вкусных слов и ждет
темноты, чтобы прогуляться по некоторым лингвистическим извилинам.
Было плоско, советско и гадко. В морозном тумане восстал всезмей Какжетак, взвинтился выше затылков, подавил продремавшееся, стало быть, большинство, выскреб из ушных щелей проклятьем заклейменного, кровезнаменного. В лысых мячах зазвенели горошины.
Гимнопедия
2 (в миноре)
Восстал
проклятьем заклейменный, кровезнаменный, вскребся в щели ушей, зазвенел
горошинами в лысых мячах. Заколебался было в морозном тумане змейчик
Какжетак,
взвинтился выше затылков, но тут продремалось всеподавляющее, стало
быть,
большинство, и снова стало плоско, советско и гадко.
Есть и такие, что ищут человеческие законы звериных законов. И тигриная шерсть для них - шарфик. Легко живется зеркалу, выбирающему, что отражать. Но и зеркала эти - первые на очереди к межвременной свалке.
Исхудав от голода, ничего не остается, как рассуждать о пользе воздержания от еды. Сегодняшний лев, конечно, вещественнее вчерашних двух, но, на худой конец, и картинка со львом сгодится, и шерстинка вместо львиной доли. И лучше не думать о вечерней сытости тех, кто стоит на забое и разделке туш или душ.