Журнал поэзии "Окно"

� Журнал поэзии "Окно"

Наследие

Олег Прокофьев

С Т И Х О Т В О Р Е Н И Я

Вступление и публикация Дмитрия Смирнова

Музыка Олега Прокофьева

Сергей Прокофьев вошёл в музыку как enfant terrible, дерзко нашумел, набуянил, смахнул карточные домики унылых академиков-традиционалистов и очаровал слух поколений новыми, небывалыми звучаниями. Сыновьям его, Святославу и Олегу, оставалось только разделить судьбу многих детей знаменитостей и всю жизнь пребывать в тени величия своего гениального родителя. Но Олегу хотелось большего. Он родился в Париже 14 декабря 1928 года, и считал французский родным языком, но в восьмилетнем возрасте вдруг оказался в советско-сталинской Москве. В 1936 году его отец перевёз всю семью в СССР в надежде на новый виток своей карьеры. В 1944 Олег стал учиться живописи. Одним среди его учителей был Роберт Рафаилович Фальк, о котором Олег впоследствии писал биографическую книгу, к сожалению, оставшуюся неоконченной.  

В 1948 году его мать была арестована и сослана в Абезь (Коми АССР), а затем в мордовские лагеря, где она пробыла до 1956 года. Отец, Сергей Прокофьев, умер 5 марта  1953 года, в один день со Сталиным. Вскоре у Олега обнаружился ещё один талант � поэтический. Подборка его стихов была опубликована в самиздатском журнале Синтаксис, №2 за 1960 год. Вот один из этих текстов, стихотворение 1960 года:

Полифония костей
Пересекает стул
Тело мятая постель
Я уснул
Укрытый нотами
Музыка
На что ты мне
И без тебя забыт заботами
В пустыне времени
Сквозняк
Размеренно и медленно
Вошла собака
В ней судьба наглядна
Не голодна
И ладно

Любовь Олега Прокофьева к англичанке Камилле Грей закончилась трагически. Советские власти нехотя  позволили им зарегистрировать брак, но запретили выезд из СССР. В 1971 году, Камилла во время беременности неожиданно умерла от гепатита. Олег добился разрешения сопровождать тело покойной жены в Англию. В СССР он не вернулся.

Так начались годы его эмиграции. Живопись, скульптура, поэзия составляли смысл его жизни. А ещё � музыка, которую он страстно любил. Олег Прокофьев был частым посетителем лондонских концертов. На одном из них, где играли и мои произведения, мы познакомились и разговорились. Так началась наша дружба, продлившаяся до самой его смерти.

Когда Олег Прокофьев неожиданно умер 20 августа 1998, на память от него у нас с женой осталась стопка маленьких самодельных книжечек с его стихами � странными, непривычными, без рифм и знаков препинания, но какими-то пронзительными и поразительно музыкальными. Вот, например, стихотворение из книги �Свеченье слов� (1991):

мне нравится музыка сфер
в ней нету знаков препинанья
гармония не спотыкается
и паузы не засорены
а то что слышно из немоты одной
в другую переходит незаметно
поверх наброшена одежда звуков
ее слоями можно снять
начав с несносных выкриков (одежды)
за легким шорохом (белья)
дойдя до обнаженного молчанья
до тайны голой тишины

�Музыкальность� этих строк неудивительна � ведь музыка была средой, в которой Олег пребывал с самого своего рождения. В одном из своих интервью он говорил: �Музыку моего отца я слушал регулярно, иногда и без особого на то повода. Я люблю многие из его сочинений, и они определенно служат стимулом для моей поэзии � или живописи. Обычно они пробуждают во мне  желание �браться за дело�, создавать, и посылают мне некую волну волшебной энергии, что поднимает на поверхность поэтический или художнический импульс�. В том же интервью он ещё сказал: �Музыка учит многому, хотя её форма строится с помощью чисто музыкальных средств выражения, сильно отличающихся от поэтических. Можно многому научиться как у великих композиторов, так и у великих художников. Лично меня музыка моего детства научила предпочитать лаконизм, экономию средств, и в этом смысле музыка влияет на меня больше чем живопись, хотя я  с самого раннего детства учился живописи и никогда не учился музыке�.   

В 1996 Олег Прокофьев в очередной раз приехал погостить к нам с женой в Кийле (Стаффордшир, Англия), где мы в течение пяти лет жили в университетском кампусе. В Лондоне ему, вероятно, недоставало русскоязычного общения, и мало было людей, кому он мог бы показывать свои стихи. Даже его жена и их многочисленные дети говорили только по-английски, и даже не имели понятия, что он там пишет. А мы всегда были ему рады. Стихи он сам читать не любил, а обычно дарил самодельные книжечки с памятными надписями. За очень редким исключением почти всё, что он писал, он издавал сам на своём старом компьютере. Некоторые его стихи сохранились у нас в виде листков с ксерокопиями.

Олег рассказывал нам, что был в приятельских отношениях с Бродским. Ему очень хотелось знать мнение мэтра о своей поэзии, и вот однажды он решил послать ему стихи по почте. Ответа долго не было, но наконец пришла открытка: �Стихи плохие, больше не пиши�. Для Олега это был серьёзный удар, и он на десять лет перестал писать стихи. К счастью, не навсегда.

Даже дарственные надписи на своих самодельных книжках Олег писал как стихи, и в них была музыка. Так в феврале 1998 года, во время одного из последних визитов к нам, он надписал на титуле одной, вероятно, последней своей книги �Нет слова без любви� следующее:

Любовь иногда как музыка
глубока и неуловима

Многие стихотворения Олега Прокофьева в нижеследующей подборке так или иначе связаны с музыкой. Эти стихи не были опубликованы в официальных изданиях.

       
_____________

��������������

Фрагмент интервью Валентины Полухиной с Олегом Прокофьевым (в переводе с английского автора вступления) приводится по публикации: The Scent of Absence. Bilingual Selected Poems / Edited and Introduced by Valentina Polukhina. Essays in Poetics, Keele University, Staffordshire, England, 1995.

Из рукописной книги �Свеченье слов�
(Париж-Лондон 1991)